В этом году Илье Ротшильдовичу Рахнаеву исполнилось бы 90 лет. Его творчество занимает важное место в изобразительном искусстве Таджикистана. Он принадлежит к поколению художников-шестидесятников, изменивших курс развития искусства в Советском Союзе.
Рахнаев начал свой творческий путь в конце 60-х годов ХХ века. В то время в изобразительном искусстве СССР господствовал социалистический реализм. В живописи основой в создании образов стали большие плоскости цветовых соотношений и линейные контуры в изображении фигур.
Рахнаев был адептом этого течения и одним из ведущих художников республики в области портретной и фигуративной живописи. Его кисти принадлежат портреты известных деятелей науки, культуры и искусства, рабочих, спортсменов и сельских тружеников. В тематических картинах художника отображена современная жизнь и история Таджикистана. Мастерски написанные пейзажи и натюрморты представляют нам многогранного и талантливого живописца, влюблённого в Среднюю Азию, большого знатока культуры региона.
Он также внёс большой вклад в монументальное искусство республики, занимая пост главного художника в Душанбе. Рахнаев отвечал за художественное оформление многих архитектурных объектов в столице и, отстаивая интересы художников, боролся с органами власти за претворение в жизнь творческих идей в дизайне общественных и жилых зданий. В Художественном фонде, творческо-производственной организации Союза художников, которая была подобна средневековым европейским гильдиям, Рахнаев в роли председателя худсовета курировал всю творческую и оформительскую деятельность в городской среде и сельской местности в Таджикистане.
Мехриниссо Насырова, одна из первых профессиональных художниц в Таджикистане, автор талантливых произведений в технике батик, прекрасный педагог, воспитавшая не одно поколение молодых художников, в своих воспоминаниях о Рахнаеве пишет: «Я впервые встретилась с Ильёй Ротшильдовичем в Художественном фонде Таджикистана в 1975 году, куда перевелась из Ленинабадского (Ходжентского) отделения. Внешне он был очень колоритным и симпатичным, спокойным и, похоже, добрым человеком. Я показывала ему, председателю малого худсовета, эскизы оформления моего первого объекта. Наверное, это было правильно, что он не сразу одобрил их. По его совету, мне пришлось переделывать их дважды. В итоге, когда я уже сдавала объект, все члены комиссии очень хорошо приняли работу. И всё это благодаря опыту, художественному вкусу и умению Рахнаева чётко направить художника по правильному пути».
Высоко оценивая его творчество, которое базировалась на академической школе европейской живописи, она продолжает: «Его живописные работы очень интересны, и так, как он создавал картины в те годы, к сожалению, в наше время уже никто из современных художников не пишет».
Произведения Рахнаева, одного из известных советских художников, воспроизводились на обложках и страницах центральных журналов: «Искусство», «Творчество», «Огонёк». Его картины входят в коллекцию Республиканского объединённого музея историко-краеведческого и изобразительного искусств имени К. Бехзода, переименованного в 2013 году в Национальный музей Таджикистана им. К. Бехзода. Лучшие произведения художника, в том числе историко-тематическая композиция «Разговор о земле» (1974), принадлежат Третьяковской галерее.
Человек большой культуры, оптимист от природы, Рахнаев умел ладить с людьми и пользовался глубоким уважением среди коллег-художников и сотрудников Союза художников Таджикистана. Он, подобно великому нидерландскому живописцу Питеру Паулю Рубенсу, нередко выступавшему в роли международного дипломата, был очень доброжелательным, тактичным, рассудительным и представлял искусство и культуру республики в поездках по стране и за границей.
В 1983 году в стенах Горьковского музея изобразительных искусств была развёрнута экспозиция выставки работ художников Таджикистана. Меня, как сотрудницу Союза художников, командировали курировать эту выставку. Когда экспозиция была готова к открытию, стены музея ожили красками. В солнечных полотнах таджикских художников, среди которых были и работы Рахнаева, правили бал яркие, звучные цветовые сочетания. Особенный свет, исходящий от произведений, создал в музее необыкновенную атмосферу, контрастируя с приглушёнными и сдержанными красками картин среднерусской полосы.
Илья Ротшильдович приехал для официального открытия выставки. На вернисаже собрались художники и интеллигенция всего города. Рахнаев без малейшего акцента произнёс приветственную речь на русском языке, пригласив всех присутствующих познакомиться с картинами художников Таджикистана. После открытия выставки нас пригласили в мастерскую к заслуженному художнику России Дмитрию Арсенину, талантливому графику, живописцу, монументалисту и собирателю произведений древнерусского искусства. Во время застолья нас попросили спеть что-нибудь на таджикском языке. Рахнаев не растерялся и спел несколько строк из свадебной песни на таджикско-еврейском (бухори) языке.
В мастерской самого Рахнаева в Душанбе царили порядок, чистота и уют. Картины висели на стенах, как в галерее. К нему возили гостей – художников из разных стран: Германии, Финляндии, Венгрии и союзных республик. Он принимал всех гостеприимно, по-восточному щедро.
В моём представлении Рахнаев был солнечным человеком, заряжал всех вокруг себя своим счастливым мироощущением. Взлёты и падения в жизни и карьере художника закалили его, и он умел оставаться на плаву даже в самые трудные моменты, благодаря верности искусству. Его сердце не раз разбивалось вдребезги, о чём Рахнаев пишет в своих воспоминаниях, озаглавленных «Биографический очерк». Эти короткие истории, написанные уже в Вене, повествуют о разных этапах жизни художника и свидетельствуют об его литературном даре.
Он родился в Ташкенте в 1934 году, в семье Ротшильда Рахнаева, интеллигентного человека, педагога, получившего высшее инженерное образование в Ленинграде в 30-е годы. Дед художника, Моше Барух Рахнаев, знаток талмуда, философ, был также замечательным лекарем. Пройдут многие годы, и Рахнаев, будучи уже известным художником, использует образ деда при создании картины «Авиценна» о великом Ибн Сине, философе, мыслителе и враче при правлении Саманидов.
Но вернёмся в прошлое, в 30-е годы. В 1936 году его отца, молодого специалиста, по распределению отправили в Душанбе с семьёй на постоянное жительство. Илья рано осиротел, потеряв мать. А в начале Великой Отечественной войны Ротшильда Рахнаева отправили на фронт защищать страну.
Мачеха определила Илюшу с младшим братом в детский дом, где он испытал и холод, и голод, и самое страшное – стал свидетелем смерти одного из детей. Единственной отрадой для Илюши в те времена была няня, немка по происхождению, внимательная и ласковая, сумевшая отогреть душу мальчика. Рахнаев в своих мемуарах также пишет о своей любви к рисованию. В детском доме в его арсенале тогда были всего лишь карандаш и лист бумаги, и рисовал он только «кораблики и самолётики». Время было военное, очень трудное, и занятие рисованием стало для него способом выживания, которое впоследствии вошло в привычку. Рахнаев станет маститым художником, и тема кораблей возродится в его живописных произведениях:»Юрий Гагарин», «Одесса», «Гавань в Херсоне», «Таджикистан» и «На судоверфи».
Он учился в Республиканском художественном училище им. Олимова в Душанбе у замечательных живописцев и педагогов, народных художников Таджикистана Н. Н. Кузьмина и А. Т. Бесперстова. После окончания учёбы был призван на службу в армию. Ташкентский театрально-художественный институт имени А. Н. Островского станет альма-матер для Рахнаева. Он учился на факультете станковой живописи у известного художника и педагога, заслуженного деятеля искусств Узбекской ССР Юсуфа Ифраимовича Елизарова. Рахнаев восхищался творчеством своего учителя, который останется его кумиром на всю жизнь.
Илья Ротшильдович, найдя свой собственный стиль, так же, как и Елизаров, занялся портретной и фигуративной живописью и преподавательской работой в Таджикском политехническом институте, переименованном в 1992 году в Таджикский технический университет имени академика М. С. Осими.
Обращаясь к творчеству художника, можно выделить два этапа: таджикский и европейский. Оба эти периода связаны между собой большим интересом художника к человеку и окружающему миру. Что бы он ни писал: людей, природу, материальный мир в натюрмортах, его кистью по холсту вела натура, заряженная высшей духовной энергией.
Особый интерес представляют выполненные в Таджикистане с этнографической точностью тематические произведения о жизни сельских тружеников – дехкан, простых людей, кровно связанных с землёй. Жизнь его героев бесхитростна, но сколько красоты в их позах и жестах в картинах «Семья чабана», «Хлопкоробы», «Юрты Аличура. Памир»! Художника интригует и привлекает патриархальный уклад жизни народов Средней Азии вдали от городской суеты, в кишлаках и селениях Памира, в Таджикистане.
Рахнаева в портретной живописи интересовали прежде всего личность и её духовный мир. Касаясь этой темы, мне бы хотелось остановиться на портретах деятелей искусства, науки и культуры Таджикистана: профессора Юно Датхаева, народной артистки СССР, Таджикской ССР Малики Калонтаровой и режиссёра Таджикcкого телевидения Бориса Муллокандова.
В этих произведениях Рахнаеву удалось передать не только внешнее сходство, но и внутренний мир этих людей. В портрете Датхаева художник создал образ умудрённого жизнью интеллектуала, учёного, сыгравшего огромную роль в развитии медицины в Таджикистане. В композиции, посвящённой Малике, которую в народе нарекли «Богиней танца», Рахнаев изображает её грациозно танцующей, подчеркивая пластичность движения и юность артистки. Режиссёра Б. Муллокандова писали многие художники. Человек он был незаурядный, да и внешность у него была выразительная. Однако только Рахнаеву удалось в портрете Муллокандова раскрыть образ человека с богатым духовным миром.
Илья Рахнаев был прекрасным пейзажистом, ему принадлежит серия работ, посвящённых древним городам Средней Азии, Самарканду и Бухаре, и их архитектурным ансамблям.
В результате творческих поездок по Таджикистану художник создал серию замечательных пейзажей, посвящённых марсианской красоте горного Памира – «Крыши мира». В этих работах он добился предельной обобщённости, используя цветовые соотношения пастельных зелено-голубых с нежно-розовым, доминирующих в пейзажах художника. Его горные пейзажи Средней Азии основаны на трёх главных элементах: небо, горы и вода. Эти же элементы будут присутствовать и в изображении европейских пейзажей, но с добавлением архитектурных силуэтов соборов и церквей.
Илья Ротшильдович, помимо работы в станковой живописи, был известен, как художник-монументалист и автор многочисленных оформлений архитектурных объектов в Душанбе и в других городах республики. В мозаике «Наука и космос» на торце жилого дома в Душанбе, к счастью, сохранившейся по сей день, художник соединяет в единую композицию эпоху тысячелетней давности и современность, изображая Авиценну, с чьим именем связаны развитие медицины и науки, наряду с современными достижениями космонавтики во второй половине двадцатого века.
В 1992 году он покинул Душанбе в связи с назревающей войной в Таджикистане. В Вене началась новая эпоха не только в его жизни, но и в творчестве. Здесь, в городе Штрауса и венского модерна (сецессиона) во главе с Густавом Климтом, откроется второе дыхание: он обретёт известность и даже заслужит звание профессора, работая в рамках реалистического искусства. Рахнаев завоюет сердца многих австрийцев – именитых и известных в обществе людей, ставших поклонниками его творчества.
Живописные достоинства картин Рахнаева были по праву оценены австрийцами, которые заказывали художнику портреты и тематические произведения. Илья Ротшильдович в какой-то степени сумел своими картинами вернуть австрийцам их богатое прошлое. Он работает в рамках реалистической живописи, которую Европа похоронила в начале ХХ века, пишет живописные портреты исторических личностей прошлого – «золотого века» Австро-Венгерской монархии, сумев создать себе репутацию художника, востребованного и высоко оценённого в Европе.
Кроме заказных портретов, вдохновившись красотой Вены, он создаёт цикл произведений с видами достопримечательностей австрийской столицы и её окрестностей.
Творческая атмосфера для Рахнаева была идеальной в Вене, благодаря дружбе с замечательным и талантливым художником, общественным деятелем и журналистом Шломо Устониязовым. Шломо начал свою работу профессиональным художником в 1971 году в Художественном фонде Таджикистана, где и познакомился с Ильёй Ротшильдовичем. Личность и успехи Рахнаева вызывали у начинающего художника чувство восхищения и почитания, которые он хранит и по сей день.
В своей статье «Искусство и жизнь», посвящённой Илье Рахнаеву и опубликованной в «Меноре» в 2004, Устониязов подробно описывает жизнь Мастера в Вене. Размышления и высказывания Рахнаева об искусстве и жизни художника в целом являются бесценным даром для истории культуры. Шломо Хананьевич пишет: «Судьба … подарила мне дружбу и радость общения с интересным человеком, настоящим другом, отзывчивым и чутким товарищем, прекрасным собеседником и большим, сложившимся мастером живописи Ильёй Рахнаевым».
Совместные посещения музеев и выставок в галереях Вены с последующими обсуждениями творчества больших мастеров европейского искусства врезались в память Устониязова, и он предельно точно передаёт размышления Рахнаева. Вот, например, его рекомендация: «Надо уметь вглядываться в картину, проникнуть в душу автора, а главное – не спешить, тогда ты увидишь таинственное свечение, которое излучает холст. И вся глубина шедевра откроется перед тобой во всём своем великолепии».
В этой фразе Рахнаева,в свойственной только ему манере, раскрыта истина. Многие произведения самого художника, посвящённые еврейской мистике, обладали этим таинственным светом.
Или же замечательное философское рассуждение Рахнаева о связи творчества с бегом времени, выраженное в следующих словах: «В этих убегающих секундах, отмеряющих бег коротких часов бытия, … сходятся все голоса, запахи, звуки, краски и страсти времени. И чем больше дар живописца, чем мощнее его талант, тем более трепетно он ощущает силовые поля времени, тем пронзительнее проникает в суть своей эпохи и отражает её в своих полотнах».
В фигуративных композициях, портретах и пейзажах («Аличур. Памир», «Автопортрет», «Сталевары») ему удалось передать пульс времени в одном ярком мгновении, включающем все вибрации мира.
В статье Рахнаев предстаёт, как духовно богатая личность, философ, без сомнения, большой художник и прекрасный собеседник, нашедший в лице своего коллеги и друга, Устониязова, человека, близкого ему по духу. Чистосердечное признание и сожаление Рахнаева о том, что он мог бы реализовать себя в творчестве ещё полнее, выражены в следующем высказывании: «…свобода была стеснена, рамки соцреализма сковывали моё воображение, но, несмотря на это, я всегда был верен натуре и, хотя бы в этом, был честен в своих картинах».
Приехав в новую страну, он не растерялся и продолжил работать в своём стиле, избежав влияния конъюнктурности в искусстве. Творчество Ильи Ротшильдовича служит доказательством того, что настоящее искусство всегда выше власти, лицемерной политкорректности и любой тирании.
Рахнаев только в Вене по-настоящему «смог приобщиться к корням своего народа, обрести возможность свободно думать и писать о нём свои картины». Хотя уже в перестроечные годы, до эмиграции, в поисках своих корней Рахнаев обращался к библейскому наследию и начал работать над произведением «Моисей», которое он завершил в эмиграции. Это произведение, ставшее лебединой песней художника и занимающее особое место в его творчестве, было выставлено в экспозиции Judisches Museum Wien (Еврейский музей Вены) и впоследствии приобретено известным коллекционером Петером Майером. В картине, воспринимаемой, как фреска, Рахнаев использует приемы монументального искусства, благодаря чему достигает предельного обобщения образа Моисея и других персонажей из Ветхого завета.
В каталог произведений художника «Ilja Rachnаev Gemalde», изданном в Вене посмертно, включены иллюстрации работ художника как таджикского, так и венского периодов. В нём воспроизведены и произведения, в которых отразились духовные искания художника и большой интерес к еврейскому мистицизму.
В Вене Илья Ротшильдович сумел также проявить себя и как художник-монументалист. По его эскизам в венской сефардской синагоге были оформлены Синагогальный ковчег (Арон ха-Кодеш) и бима, на которой при чтении располагаются Священные писания.
Круг жизни Рахнаева завершился вдалеке от родины, в Вене, где он и похоронен. Он повторил судьбу великого художника эпохи Возрождения Леонардо Да Винчи, также в конце жизни получившего признание и любовь во Франции. Его останки покоятся вдали от его родины – Флоренции. Рахнаев оставил миру драгоценное наследие – сотни картин, место которым в стенах музеев. Он был большим художником с недюжинным талантом и прекрасным человеком, сумевшим сберечь своё достоинство и свою душу, несмотря на то, что жизнь очень часто не улыбалась ему. И это не может не трогать нас!
Зоя Борухова, искусствовед