ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ СТАРОГО НЕФТЯНИКА
Продолжение.
Начало – в № 1191.
ДЕЛОВОЙ ВИЗИТ К ЗЕМЛЯКУ
Родина моя – Баку. После того как меня, шестилетнего, родители увезли в Москву, я лишь изредка, в командировках, попадал в мой Баку. Всегда с волнением ступал на бакинскую землю, всегда как-то по-особому радовался дружеским отношениям с бакинцами.
Мне приятно вспоминать давний бакинский эпизод, о котором хочется рассказать.
В 70-е годы я оказался в одном номере маленькой тюменской гостиницы “Геофизик” с начальником бакинского конструкторского бюро по нефтяному оборудованию Шамилем Талыбовичем Джафаровым. Я был тогда старшим научным сотрудником нашего института буровой техники, кандидатом технических наук, накапливал опыт беспокойной, азартной, подчас требовавшей фанатизма работы по коренному повышению качества скважин на нефтяных месторождениях Западной Сибири.
Нам обоим пришлось долго жить в этом номере, мы имели множество доверительных бесед, поняли, что являемся глубокими единомышленниками в стремлении к техническому прогрессу и в подходе к делам. Прощались мы уже совсем по-дружески. В моем сердце навсегда оставался этот умный, искренний, честный, волевой человек.
Жизнь свела нас еще раз лет через десять.
Шли годы повсеместной борьбы за Знак качества изделий. Борьба эта, несомненно, как-то способствовала эффективности производства, но меня она больше вдохновляла, пожалуй, тем добрым обстоятельством, что Знак качества – это благосостояние, а точнее, заметные дополнительные премии работников как завода-изготовителя, так и нашего института-разработчика.
Чтобы получить или через определенное время подтвердить Знак качества, необходимо было пройти нелегкий этап государственных испытаний изделия. Именно КБ, которое возглавлял Ш.Т. Джафаров, было назначено так называемой головной организацией по госиспытаниям в отрасли.
Я прилетел в Баку с документами по выполненным испытаниям разработанного нами скважинного устройства. Моя святая задача – получить официальное одобрение этой работы от КБ. Будет одобрение – значит, специальная комиссия будет рассматривать вопрос о Знаке качества. А не будет одобрения – значит, увы…
С волнением и радостью, а еще с легкой тревогой заходил я в кабинет Шамиля Талыбовича. Сразу стало ясно, что для него мое неожиданное появление тоже приятно. После нашей теплой и обстоятельной беседы под хорошо заваренный кофе он вызвал главного инженера КБ, представил меня и сообщил ему о моей проблеме.
Главный инженер, войдя в дежурную роль холодного арбитра, без малейших эмоций предположил, что ко мне, конечно, будет много принципиальных вопросов.
“Вот, вот! — отреагировал Джафаров с чуть озорной, но твердой интонацией. – Ты очень принципиально рассмотри представленные материалы…
Ну, а затем, естественно, прими очень принципиальное – п о л о ж и т е л ь н о е – решение”.
Главный инженер вынужден был лишь вежливо улыбнуться. Выходил из кабинета, пропуская меня вперед…
Родной мой Баку! Как просто и красиво там была провозглашена благородная, высокая принципиальность в отношении человека, который заслужил доверие!
ПРИЕХАЛ МУЖ ИЗ КОМАНДИРОВКИ…
Да, именно так начинаются многие анекдоты, рассказывающие о пикантном моменте в семейной жизни. Но в ту ночь я был настолько измотан, так задавлен отупляющей усталостью, что мне, оказавшемуся в московском аэропорту Домодедово, даже не вспоминались эти изысканные истории. Домой – и спать, домой – и спать… Других мыслей в голове не возникало.
Вдруг ко мне подошел немолодой мужчина, совсем не излучавший безудержной напористости представителей автосервиса, и спокойно спросил:
- Вам в какие края?
Я ответил, и он сразу оживился: - Вы знаете, я еду туда же. У меня, правда, – грузовик: привез экспонаты для наших заводчан, они улетают на какую-то выставку в Новосибирск. В кабине ехать неплохо, да и мне будет не скучно. Сколько можете заплатить?
Скромная сумма, которую я назвал, не вызвала у него возражения, и мы поехали в Москву.
Собеседником я был, честно говоря, неважным: усталость связывала сознание, и дорога стала размаривать. В основном говорил он. И чувствовалось, что это доставляет ему неподдельное удовольствие – видимо, нужна такая разрядка от многих часов молчания в своей кабине.
И все же он выведал у меня, что я возвращаюсь из долгой, сорокадневной командировки с тюменского севера, из Нижневартовска, что мне удалось успешно провести промышленные испытания разработанного нашим институтом устройства и что я смертельно устал, поскольку провел пять суток на буровой, а оттуда пришлось сразу ехать в аэропорт и улетать – иначе бы пропал билет.
Он высадил меня минутах в десяти ходьбы от моего дома, на перекрестке с моей улицей, и поехал по шоссе дальше. Была мягкая июньская ночь, в сибирских одеждах – жарковато, но это уже не имело никакого значения. Ведь я – в родных местах! Даже усталость вроде бы отступила, я ощутил некоторый прилив бодрости.
Взял чемодан и сумку, не спеша пошел к дому… Затем остановился, ошеломленный внезапно нахлынувшими мыслями.
“Что же получается? – стал я размышлять. – Сорок дней командировки – и вдруг без предупреждения “явился – не запылился”! С буровой позвонить не мог, а из Домодедово не догадался… Между прочим, сейчас – 2 часа ночи”.
Вот тут вдруг и хлынули лавиной в мой усталый мозг ситуации из пикантных анекдотов о мужьях, вернувшихся из командировки. Например, недавно я услышал такой.
Уехал Абрам в командировку, а Сара, жена его, решила купить новый платяной шкаф. Но шкаф оказался странным: прогромыхал возле дома трамвай – и шкаф рухнул. Тогда Сара попросила соседа Мойшу починить шкаф. Справился Мойша с этой работой и сказал Саре, что посидит некоторое время в шкафу, чтобы точно увидеть, что именно в нем нарушается из-за трамвая. Влез он в шкаф, а тут Абрам возвращается из командировки. “Опять ты какое-то барахло купила! – воскликнул он, увидев шкаф. – И внутри, наверное, ничего хорошего!” Распахнул дверцы – а там Мойша. “Ты что тут делаешь?” – “О, ты, Абрам, не поверишь, но я жду трамвая…”
А если и у нас дома кто-то “ждет трамвая”?.. Кстати, мой друг, служивший на флоте в Североморске, рассказывал, что перед возвращением любого корабля из похода репродукторы двое суток повторяли по всему городу информацию о его прибытии, чтобы предотвратить семейные драмы.
Сердце подсказывало, что у меня дома подобных неожиданностей быть не должно. Но мозг, напичканный анекдотами, впал в беспокойство. А что, если… И с некоторой грустью стал я думать, как легко может разрушиться семейное счастье. Мы так хорошо прожили вместе уже шестнадцать лет! И сын растет замечательный. Сейчас он отдыхает на Карельском перешейке, у бабушки. Все было безоблачно… Жена, умница, понимает, что такая уж у меня работа, такая судьба – ездить и ездить в нефтяные районы. Не на полку же класть наши разработки!
Но что, если… Ведь тогда оставаться семьей уже нельзя – жизнь наша будет отравлена. Придется разводиться… А сын? Каково ему? Он так любит нас обоих! За что ему такое?
Стою, грустный, размышляю… Что же делать? Быть может, погулять до утра? Это было бы, конечно, мудро… А сердце сопротивляется: не фантазируй о плохом; анекдоты анекдотами, но ведь у тебя дружная семья, вы всегда понимали друг друга, волновались друг за друга, помогали друг другу…
Да, это правда… И все же – что, если…
Жуткая усталость брала свое. Мысли и волнения стали постепенно затухать, глаза буквально закрывались, временами осознавал, что просто засыпаю стоя… И в какой-то момент я решительно, без дальнейших раздумий, пошел к дому, поднялся в лифте на свой, пятый этаж и нажал кнопку звонка.
Через минуту жена спросила из-за двери: - Кто там?
Когда я ответил, дверь распахнулась. Передо мной, с еще сонными, но уже наполненными радостной улыбкой глазами, стояла жена в легком халатике, а возле ее ног сидел, глядя на меня с некоторым любопытством, наш кот.
Жена обняла меня и тихо сказала: - Хорошо, что ты опять дома…
Нового шкафа в квартире не было, да и вообще в шкафы я не заглядывал…
КАК Я НЕ СТАЛ ПАРАШЮТИСТОМ
Был у меня такой случай в гостинице старого города Бугульмы, комендантом которого в годы гражданской войны поработал сам Ярослав Гашек. Город этот – в Татарстане.
Все мои командировочные задачи уже были решены, но автобус в аэропорт почему-то не пошел – и я пропустил самолет в Москву. В общем-то, рядовое дело. Побрел я в свою гостиницу коротать время до завтрашнего рейса. Мое место оказалось занято, и поселили меня в другую комнату, где, к моему неудовольствию, кипело застолье. Лечь в кровать мне, естественно, не позволили, и я подсел к столу.
Застолье было, как застолье, ничего особенного. Но все же в нем возник незабываемый для меня оттенок в связи с тем, что за столом находился душевный мужик – председатель совета ДОСААФ (помните это общество содействия обороне?) Татарской республики, а я ему почему-то – уже не вспомню – очень понравился.
“Юра, — говорил он мне проникновенно, – будешь в Казани, сразу – ко мне. Клянусь честью, я тебе устрою прыжок с парашютом. Скажи, ты меня понял, Юра?!”
И размягченные алкоголем глаза его загорались от радостного предвкушения этого важнейшего для меня события.
…Так и не прыгнул я с парашютом ни разу в жизни – упустил и эту возможность. Много летал над Казанью, да все на рейсовых самолетах до тюменских краев или обратно, в Москву…
Продолжение следует.
Юрий ЦЫРИН