Продолжение. Начало в №1194
Часть вторая
Любовь к индийской культуре, искусству началась в СССР после индийских фильмов. Это кино с его красочными нарядами, палящим солнцем, фруктами и слонами покоряло абсолютно всех. Женщины с замиранием сердца наблюдали за тем, как развивается история любви главных героев, сопереживали потерянным детям и радовались счастливому финалу. Мужчин привлекали сцены драк, лихие погони (иневажно, что зачастую все это смотрелось до смешного нереалистично) и неожиданные повороты сюжета.
Я обратился к Малике Калонтаровой, народной артистке СССР, у которой индийский танец занимает в творчестве такое же важное место, как и таджикский, с просьбой продолжить начатую в прошлом номере газеты тему о значении музыкального и танцевального искусства Индии в жизни и культуре бухарских евреев
Рафаэль Некталов:
– Уважаемая Малика, как началось ваше творческое осмысление индийского танца, ведь он кардинально отличается от танцев народов Средней Азии, Кавказа, России и Украины, которые также имели место в вашем репертуаре?
Малика Калонтарова:
– Несомненно! Индия – это огромная страна, великий народ, который не похож на другие народы мира своим многонациональным разнообразием стилей, традиций, музыкальными инструментарием, кинематографом и культурой в целом.
– Танцы народов Средней Азии несут на себе печать исламской цивилизации. Тело танцора полностью прикрыто. Наряды сказываются на движениях, на пластике. Индийская цивилизация противоположна исламской: в ней культивируются нагота тела, эротизм, чувственность, язык жеста.
– Я согласна с этим. Именно поэтому индийский танец покорил весь мир: он очень эмоционален и синкретичен. Это танец плюс слово и искусство мимики. При помощи языка жестов исполнитель имеет возможность не только выразить свои эмоции, но и рассказать зрителю историю, передать определённые, в том числе отвлечённые понятия. Но тогда мы смотрели на индийский танец исключительно сквозь призму кинематографа, так как все фильмы были наполнены песнями, танцами.
– Как у вас началось увлечение этим видом искусства?
– Попав на наши киноэкраны ещё в 1950-х, индийское кино на долгие годы заворожило всех советских зрителей, независимо от национальности и культуры: «Бродяга», «Господин 420», «Любовь в Симли», «Танцор диско», «Зита и Гита», «Слоны – мои друзья», «Сангам» были самыми любимыми фильмами не только в Таджикистане или Узбекистане, но во всем Советском Союзе. А что ещё было из зарубежного кино? Более того, у индусов столько музыки, песен, танцев!
– Действительно, во время показов этих фильмов в кинозалах не было свободного места, и через 10-20 лет их продолжали пересматривать.
– Кинотеатры занимали особое место в нашей жизни. По телевизору смотреть было нечего. Хлопок, план, заводы, трудящиеся, колхозники… Какой была жизнь за границами страны Советов, мы не знали. И только благодаря индийскому кинематографу, мы могли видеть другие машины, улицы, одежду, танцы, песни, другие культуры. В Душанбе было немало кинотеатров, и я почти через день отправлялась туда, чтобы вновь и вновь оказаться среди своих любимых артистов и танцоров.
Возвращаясь домой, я подходила к зеркалу, которое становилось продолжением киноэкрана, и сама начинала танцевать, напевать мелодии, подражать жестам полюбившихся мне актёров и танцоров, красила глаза, рисовала родинки на лбу, стремилась найти бижутерию, которая могла напоминать индийскую.
– Вы учились в хореографическом училище, а начали свою деятельность в ансамбле самого Валамат-Заде. Вы тогда танцевали уже индийские танцы?
Нет! Там была строгая программа, и меня готовили, как таджикскую танцовщицу, в репертуаре которой могли быть танцы народов СССР. Но меня всегда тянуло к этой культуре, музыке, и я сама постоянно для себя, для близкого круга родственников исполняла индийские танцы.
Сравнивая фильмы, я поняла, что есть классический танец, и есть танцы, которые показывают в кино, снятом «Болливудом». И между ними большая разница. Я стала внимательнее изучать их. Могу сказать, что именно индийский танец со временем стал частью моей жизни, творческого призвания и раскрытия моего таланта в новой культуре. И самое главное, чем я горжусь, так это признание моего искусства, мастерства самими индийцами.
ВСТРЕЧА С КУМИРОМ
– Вы были одной из тех танцовщиц СССР, которые объездили с концертами и гастролями почти весь мир. В каком году вы выступали в Индии?
– В 1976 году я выступила в составе ансамбля таджикского танца «Лола». Тогда мы посетили вначале Дели, потом выехали в Пакистан, в Карачи. Это было пределом моего счастья. Правда, сами города не были столь привлекательны: много нищих на тротуарах, жара… Но Дели был городом моей мечты. Помните мюзикл «Новый Дели» с восхитительными актерами – Раджем Капуром, Виджаянтимала ( «Сангам»!), Кишором Кумаром? Я тогда поняла, что, чтобы быть занятым в индийского кино, недостаточно иметь только актерский талант. Надо было уметь танцевать! Если ты не танцуешь, ты не актриса. Ибо все фильмы «Болливуда» немыслимы без танцевальных номеров: сольных дуэтов, групповых, массовых. Индийские актеры и актрисы, за редким исключением, сами не поют, за кадром звучат голоса признанных мастеров пения.
– С кем вы встретились в свой первый приезд в Дели?
– Тогда я, вместе с нашими артистами, попала на прием к премьер-министру страны Индире Ганди, которая произвела на меня сильное впечатление. Но, конечно, самым важным было для нас общение с танцорами, коллегами, которые поражали нас своим особым отношением к своему ремеслу, филигранной техникой, артистизмом. Ведь раньше я знала только актеров кино, а тут – целый мир индийского танца, очень разнообразный, и в каждом штате свои особенности стиля, костюмов, хореографии. И они могли показать на своем примере что-то новое, поделиться секретами мастерства.
– Вы были не раз в Индии?
– Да, потом были и другие гастроли. Второй раз я была там в 1977 году и выступала в составе сборной группы советских, в основном, российских, эстрадных певцов и музыкантов. Вначале мы вместе с Илюшей Гулькаровым, моим супругом и аккомпаниатором, исполняли танец «Шодиёна» («Радость»), в постановке моего наставника Гафара Валамат-Заде. А второй танец, который полностью контрастировал с предыдущим – «Богиня Солнца» – относится к профессиональным классическим танцам Индии.
– Это очень сложный танец, требующий специального грима, костюма, украшений.
– Это на самом деле так! Зрители тепло приняли мой номер и долго аплодировали, устроили овацию. Понимаете, танец длится всего около пяти минут. Но требует серьезной подготовки. И зрители по достоинству оценили мое выступление. Я была счастлива! После концерта состоялась пресс-конференция. Мы все переоделись и вышли на сцену. По советской традиции, говорить мог с иностранцами только наш руководитель ансамбля Гафар Валамат-Заде. Но в тот вечер журналисты и зрители с мест стали громко спрашивать: кто эта девушка, покорившая их сердца индийским танцем?
Я скромно стояла на сцене, не реагируя на их просьбы. Тогда Гафар Валамат-Заде сам обратился ко мне, и позволил мне ответить на вопросы. И я рассказала им, как люблю индийский танец и самостоятельно, на свой страх и риск, поставила «Богиню солнца». Они были поражены тому, что я нигде специально искусству этого танца не училась, что просто его любила и жила с мечтой посетить эту прекрасную страну, Индию, и тем самым передать им свои чувства. Мне опять устроили овацию. А я просто глазам не верила, что все это происходит со мной в реальной жизни!
– Здорово! Вы несколько раз мне говорили о своей любви к Раджу Капуру. Вы с ним встречались?
– Да, в 1987 году. До этого я неоднократно бывала в Индии и всегда сокрушалась, что не могу встретиться с моим кумиром. На мой вопрос, как встретиться с Раджем Капуром, мне отвечали: он постоянно на съемочной площадке.
Но в 1987 году в Индии проходил фестиваль «Дружбы народов», на который приехали многие артисты из России, Таджикистана, Грузии, Эстонии Украины. Концерт проходил в Дели, на большом стадионе, в присутствии десятков тысяч зрителей. Нас разместили в первых рядах, чтобы мы смогли увидеть военный парад, который открывал этот фестиваль, а затем, никому не мешая, покинуть свои места, чтобы успеть переодеться.
И вдруг, как в сказке, появился мой любимый актер и режиссер Радж Капур, фильмы которого я знала наизусть, переучила все танцы и песни, знала костюмы, прически актрис, их украшения. Он направлялся к нам, и чувствовалось, что он болен и передвигался с тяжелой отдышкой. Ему в том году исполнилось 63 года. Я смотрела на него, не спуская глаз, моля бога, чтобы его посадили рядом. О, Боже! Всевышний услышал мою просьбу, он остановился и занял место рядом со мной!!!
Я так волновалась! Была на седьмом небе от счастья!
Мы поздоровались, и он протянул свою теплую руку. Все камеры фото и телерепортеров были направлены на нас, и я впервые почувствовала себя настоящей звездой!
– Звезды сошлись на небесах!
– Да. Именно так! Я пошла и переоделась. Согласно программе, в первой части концерта я танцевала «Шодиёна», а потом, во второй – «Богиню солнца». Огромный стадион мне долго аплодировал, но я смотрела в одну точку, туда, где сидел Радж Капур, и видела, как он тоже хлопал мне.
После концерта нас всех, участников фестиваля, пригласили на сцену. Там уже находился Радж Капур и горячо благодарил советских артистов за прекрасный концерт.
– Я люблю вашу страну, – сказал он под бурные аплодисменты наших артистов, подхваченные многотысячной зрительской аудиторией стадиона. – Желаю всем вам чаще выступать перед нашими зрителями, которые по достоинству оценили ваши таланты! Да здравствует дружба между народами! Да здравствует мир во всем мире!
Радж Капур на самом деле любил СССР, русскую музыку, песни, бывал в Москве, Ташкенте, где неоднократно участвовал в кинофестивалях стран Азии, Африки и Латинской Америки.
Затем нас пригласили на банкет. Я искала его глазами. Он сидел в кресле, и чувствовалось, что ему плохо, он задыхался, тяжело дышал. Потом узнала, что он страдал бронхиальной астмой. Ему не хватало воздуха. Тогда я, охваченная желанием как-то помочь Капуру, подошла и стала своими широкими рукавами, как веером, обмахивать его лицо, чтобы ему стало чуть легче. Он улыбнулся. Он обратился к мне с благодарностью и комплиментом, похвалив мой индийский танец.
– Где вы учились нашим танцам? – поинтересовался Радж Капур.
– Сама, смотрела ваши фильмы, и вот научилась, – скромно ответила я через переводчика, который тоже подошёл е нему.
– Вы прекрасная танцовщица, – сказал он, глядя мне в глаза. – Но вам надо иметь на ногах другие зангола (колокольчики), не те, которые делают в вашей стране, а наши, индийские.
Как он разглядел и почувствовал, что на ступнях моих ног были неиндийские зангола? Меня сразила его наблюдательность!
Я виновато кивала головой, внимая каждому слову любимого актера.
И вдруг он так заботливо, по-отечески, сказал: «Я вам обязательно подарю настоящие, индийские, чтобы вы, исполняя наш прекрасный танец, помнили мою страну и ее искусство».
– Эта прекрасная таджикская танцовщица должна танцевать индийские танцы в индийских нарядах и украшениях, – обратился он к своему менеджеру.
Уже на следующий день мне в отель привезли настоящие индийские браслеты, кольца, жемчуга на лоб, специальные приколки, головные украшения для волос, для носа. Я открыла этот пакет и не могла поверить в это чудо, и была безмерно счастлива, что на меня не просто обратил внимание великий актер и режиссер индийского кино, но и оценил по достоинству мой талант, и подарил мне такие важные для моей танцевальной практики украшения. Такое не забывается.
– Сказочная история!
– Через год, 2 июня 1988 года, великий Радж Капур умер в Дели от осложнений, связанных с астмой, через месяц после вручения ему Президентом Индии премии Дадасахеба Фальке, присуждаемой лучшим кинематографистам страны. Мне сообщили друзья, что в Индии, когда отмечалось 100-летие со дня рождения Раджа Капура, в течение трех дней, с 13 по 15 декабря, повсеместно демонстрировались в кинотеатрах его фильмы. И мне очень приятно, Рафаэль, что и вы не обошли своим вниманием эту очень интересную тему его юбилея и значения Мастера Капура в формировании нашей любви к индийскому кинематографу и музыкальному искусству.
Любовь к индийскому танцу, пластике и художественной выразительности, мимики, Малика Калонтарова передала своему сыну, юному Артуру Гулькарову, который рано стал танцевать и с детских лет подавал большие надежды. С его творчеством я познакомился в Нью-Йорке, и сразу же стал писать о нем восторженные статьи в газетах «Мост» (1994-1997), «Бухарско-еврейский мир» (1998-2000), The Bukharian Times. Я четко осознавал, что , по своему таланту, масштабу и техническому мастерству Артура можно сравнить с нашим великим танцором и хореографом, народным артистом Узбекистана Исахаром Акиловым, а также с народным артистом СССР Махмудом Эсамбаевым.
Он перенял у мамы секреты танцевального искусства, и с юных лет поражал специалистов техническим совершенством, точностью интерпретации и проникновенной, эмоциональной передачей мимики, всех смысловых оттенков исполняемых номеров. Артур,, как и Малика, могли передать зрителям настоящий язык индийского танца, сами не понимая ни одного слова на хинди.
Но им не нужен был переводчик! Жест появился раньше языка.
Гулькаров мне рассказывал, что на него повлияло также искусство легендарного Махмуда Эсамбаева, великого танцора, в репертуаре которого было множество танцев народов мира, и в том числе, сложнейшего индийского танца «Золотой бог», ставшего шедевром хореографии и технического совершенства, как я говорил выше, ибо требовал от исполнителя максимальной концентрации воли, пластики, идентичного костюма, грима.
И надо отдать должное, Артуру Гулькарову все это удавалось, и я был свидетелем его оглушительного успеха, который всегда сопровождал каждое выступление юного танцора.
В Узбекистане индийский танец тоже имел своих поклонников хореографического искусства. Среди них блистала на сцене великая танцовщица, народная артистка СССР Галия Измайлова, а также прекрасный хореограф и балерина, тоже, как и Малика Калонтарова, ученица самого Игоря Моисеева – Зулайхо Исахаровна Акилова, пробовавшая себя в индийских танцах.
Рафаэль Некталов. Продолжение следует