Премьера театра драмы «Муза»
Сейчас много всяких экспериментальных театров, режиссёрских проб, каких-то экзотических пьес. Много хороших актёров, которым за неимением достойных декораций приходится выискивать нестандартные пути для самовыражения на сцене.
Современный театр отличается тем, что обычным человеческим отношениям в спектаклях режиссёры предпочитают эквилибристику со стульями, игру с неодушевлёнными предметами, типа коллекции старой обуви, немыслимые прыжки по сцене, якобы выражающие рвущуюся наружу душу героя, какие-то необоснованные крики, неожиданные возгласы, заставляющие зрителя вздрагивать…
Я часто хожу в театр. И, к сожалению, часто попадаю в балаган. Бывает нередко: выходишь после спектакля и думаешь: а о чём это было? И даже для себя сложно сформулировать основную мысль только что увиденного. Такие представления не оставляют в душе ни малейшего следа, просто в очередной раз зарекаешься больше не «экспериментировать». Но зарок нарушаешь снова и снова… Удовлетворение от просмотра – это тот «бонус», который в наше время не часто получаешь от театрального искусства.
С такими мыслями мы с мужем и пошли на эту премьеру. Нет! В действительности были на этот раз и другие мысли, потому что ставили спектакль коллеги по «Музе» – это Центр культуры бухарскоеврейской интеллигенции. Там работают хорошо знакомые нам люди с родными лицами.
Я, как член коллектива «Музы», очень волновалась, понимая, что это их первая серьёзная работа. Да и автор очень непрост. Бангиева походя читать нельзя, я это хорошо поняла, когда делала о нём фильм. Там глубина, массив знаний предмета, о котором он пишет, и застарелая боль всего еврейского народа. Глыба! Его пьесу и на большой сцене нелегко было бы поставить. И тема чересчур серьёзна…
Отправить зрителя в далекие от нас века, в другие страны, передать весь шарм дворцовой жизни, да ещё в неведомой Индии, рассказать о таком сложном для обычного обывателя музыкальном жанре, как Шашмаком. Вообще, передать нюансы совсем неплотской, духовной любви двух молодых людей, которые никогда в жизни так и не увидели друг друга – это задача не из лёгких. Люди и сейчас «любят» на расстоянии, но это, скорее, прихоть, не сравнить нашу жизнь с её средствами коммуникации и то время, когда письма друг другу отправляли с посыльными и ждали долгими месяцами ответа от любимых.
И вот – мы на месте. Простой зал обычного дома культуры, даже без подмостков, которые свойственны театру. Освоившись и усевшись в кресло, я взглянула туда, где должна быть сцена. И – все! Атмосфера… Она сразу же захватила меня и предложила сыграть в этот извечный альянс: театр – зритель. Декораций не было. Но они вдруг возникли в моем воображении. На сцене были аккуратно установлены стенды с изображёнными на них мотивами восточной жизни, её персонажами и присущей ей атрибутикой. На полу лежал ковёр, то есть циновка с незамысловатыми предметами обихода небогатого человека. С волнением мы ждали начала.
После вступительных слов автора пьесы, Роберта Бангиева, и режиссёра, Ирины Абаевой, всё замерло в ожидании. Представляю, как волновались там, за умело натянутым временным занавесом, наши дорогие актёры.
На сцену выпорхнула, как бабочка, одухотворённая принцесса Зебунисо (Дина Калантарова). Она самозабвенно читала свои песни-стихи, и все её существо взывало к Любви. Зрители не могли шевельнуться, так заворожила она всех своей летучестью, лёгкостью и пластикой. И надо сказать, что всё внимание было приковано к ней на протяжении всего спектакля. Богатая мимика актрисы и её искренность не раз заставляли пережить те чувства, которые испытывала её героиня.
Нельзя не сказать об очень ярких образах шаха и его супруги. Они были такими разными, но так хорошо дополнявшими друг друга, как и положено в жизни. Маргарита Беньяминова – в жизни фонтан эмоций. И здесь она не изменила своей манере, сыграла очень ярко мать принцессы. Вынужденная покорность восточной женщины в сочетании с таким брызжущим темпераментом удивительно хорошо вписались в роль любящей матери, не знающей, как помочь своей непокорной дочери. От чувства безысходности она прибегает к помощи своей мудрой подруги, чтобы та помогла убедить шаха принять правильное решение.
Елена Миракова в роли подруги неотразима. Ты ей веришь и уважаешь её красноречие, которому внял даже сам шах. А Элияу Чульпаев, игравший отца Зебунисо, – это был настоящий шах! Медленная речь, с чувством и расстановкой, давала сразу понять, какого ранга государственный деятель перед тобой. В то же время появившийся на сцене и сидящий на простой циновке музыкант, бедный, но так талантливо воспевший любовь к принцессе еврей из Самарканда Самари Канд (Артур Каводов) казался настолько открытым и искренним, что ты невольно проникался этим высоким чувством, заставлявшим во все времена двигать горы.
Отдельно нужно сказать об юной исполнительнице индийских танцев, Лиэль Баракаевой. Самая молодая актриса, она зачарована пряными мелодиями индийской музыки, самостоятельно изучает культуру индийского танца, и в спектакль очень гармонично вписалась её роль танцовщицы на званом вечере. Все же действие происходит в Индии, хоть она и находилась тогда под властью персидского шаха.
И даже второстепенные роли – служанка Азиза (Неккадам Хаимова), друг – купец из Самарканда (Лазарь Мираков, он же сорежиссёр постановки) и еврейский певец-макомист (Алик Шимунов) – все они привнесли в спектакль тот тонкий колорит, который присущ Востоку.
Кстати, певец сам исполнил маком «Ушшоки Самарканд» на стихи Зебуниссо, аккомпанируя себе на дойре. И это был пример того самого макомного высокого искусства, которое до сих пор является Песнью Песней бухарских евреев. Иногда, в моменты особых переживаний и душевного смятения главной героини вдруг из ниоткуда возникал бархатный баритон чтеца, Лазаря Миракова, обволакивая слух и погружая зрителя в мелодику восточных рубаи.
Вообще, всё – от условных декораций до используемой в спектакле персидской музыки; от колоритных костюмов до стульев, на которых восседали царственные особы; от мимики актрисы в отсутствии ролевых слов, когда только так можно было передать обуревающие её чувства, до трагических аккордов, когда все действующие лица склонились перед постигшим их горем – все было сделано с огромной любовью, участием и вниманием к каждой детали…
Я знаю, сколько времени и сил было потрачено каждым участником этого спектакля в процессе долгой подготовки к премьере. Хочется выразить благодарность и тем, кто остался «за кадром». Это, конечно, театральный художник Александр Авраам, благодаря его работе мы ещё до спектакля перенеслись в атмосферу Азии прошлых веков.
И костюмеру – Мирьям Ациль, дополнившей необыкновенно красивыми украшениями, созданными ее руками, костюмы героев. Это помощник директора – Борис Исхаков, работники сцены – Альберт Чульпаев и Соломон Коган, звукорежиссёр – Миша Сапожников, мастер художественного оформления – Ариэль Толмас.
И, естественно, отдельно хочется поблагодарить директора театра и актрису Маргариту Беньяминову, которая блестяще сыграла свою роль матери Зебуниссо. А также консультанта спектакля – Мирьям Юсупову-Бангиеву, внёсшую немалый вклад своими советами во время подготовки представления, и режиссёра – Ирину Абаеву, которая тоже, кстати, сопровождала своим танцем пение Шашмакома.
– Это мой второй спектакль, который я поставила в театре «Муза». Первым был – «Дед Мороз и три царицы Эстер» по пьесе покойного Виктора Бохмана, – сказала режиссер Ирина Абаева. – Для меня была важным донести до зрителя авторских замысел, который строился на притче о любви поэтессы и бухарского еврея из Самарканда. Это красивая и трогательная сказка для взрослых.
Одним словом – спектакль удался, публика насладилась игрой актёров и, главное, послевкусие спектакля до сих пор остаётся при воспоминании о нём. Осталось только пожелать театру не останавливаться на премьере и обязательно сыграть спектакль ещё не раз и на разных сценах. Ну, а всем актёрам – здоровья и творческих успехов!
Лолита Блох
Петах-Тиква, Израиль
Справка
Зебунниса или Зеб ун-Ниса Бегум Сахиба (1639—1702), Шахджаханабад, нынешний Дели) — персоязычная поэтесса, дочь падишаха империи Великих Моголов Аурангзеба.
Владела персидским, арабским и урду, тюркским языками, изучала философию, литературу, астрономию. Славилась своей каллиграфией. Отличалась красотой.
Автор комментария к Корану «3еби тафасир» (Краса толкований). Поэтическое наследие насчитывает около 4 тысяч беитов и газелей, главным образом на персидском языке. Основной темой поэтического творчества Зебуннисы является положение восточной женщины, её внутренние переживания, униженность и душевное благородство.
Биё, ки зулфи каҷу
Биё, ки зулфи каҷу чашми сурмасо ин ҷост,
Нигоҳи гарму адоҳои дилрабо ин ҷост.
Карашма – теғу мижа – ханҷару нигаҳ – алмос,
Шаҳодат ар талабӣ, Дашти Карбало ин ҷост.
Агар биҳишт диҳандат, фиреби кас нахӯрӣ,
Қадам зи майкада берун манеҳ, ки ҷо ин ҷост.
Китобхонаи олам варақ-варақ ҷустам,
Хати ту дидаму гуфтам: «Муддао ин ҷост!»
Закоти ҳусн, агар медиҳӣ барои Худо,
Биё, ки Зебунисо ҳамчу ман гадо ин ҷост.