В залах музеев выставлено множество предметов, которые удивляют и восхищают каждого входящего в «храм прошлого». Но нередко, слушая увлекательные рассказы сотрудников музея и гидов, мы задаемся вопросом: «Интересно, а это – оригинал?».
Так получилось и со мной в одну из недавних командировок в Самарканд. Найдя свободный час, решила посетить областной краеведческий музей, где проходила выставка «Европейская мебель 1880 года».
Многие предметы я видела прежде. Я послушала повествование местного экскурсовода. И пока туристы с упоением разглядывали экспонаты, поздоровалась, извинилась, что отвлекаю от работы, отвела в сторонку и спросила: «Вы точно знаете, что эта мебель соответствует тому, о чем вы рассказывали?». Он не смутился и ответил: «Нашел информацию в интернете».
Больше вопросов к нему не было. Но себе я задала вопрос: почему же с 1998 года все рассказывают об этой мебели, а я, журналист, до сих пор молчу, ни строчки не написала, не выходила в эфир с рассказами о ней? А ведь имею все документы искусствоведческой экспертизы, которую когда-то решила провести в соответствии с законом, поставив в известность руководство Академии художеств Узбекистана и лично ведущего искусствоведа и художника Рафаэля Такташа. Попросила помочь в разъяснении подлинности мебели выдающегося эксперта, художника Кузьму Ткаченко, любимого ученика Бенькова. Помнится, как мы направились в Самарканд, в колхоз имени Касымовой, где в те годы в одной из комнат правления располагалась непривычная в наших краях мебель…
Рассказывать о той работе можно много. И все же пока не поднимается рука написать об историческом пути предметов мебели, выполненных восхитительными руками супермастеров Европы XIX века. Почему? Потому что мебель до сих пор не прошла по Закону «О музеях» технической экспертизы, а без нее никак.
Генеральный директор Аукционного дома предметов искусства Art Vernissage Шавкат Султанов зачитал мне статью 16 из этого Закона: «Государственные музеи, иные государственные учреждения, которым переданы в оперативное управление музейные предметы и музейные коллекции, включенные в состав государственной части Национального музейного фонда, обязаны обеспечить: физическую сохранность и безопасность музейных предметов и музейных коллекций; ведение и сохранность учетной документации, связанной с музейными предметами и музейными коллекциями; использование музейных предметов и музейных коллекций в научных, культурных, просветительских и образовательных целях. В перечень учетной документации входит научно-технологический паспорт каждого музейного предмета, в котором, согласно международной практике ведущих музеев мира, отражается следующая информация: принадлежность предмета искусства (изобразительное или прикладное искусство), автор, школа, год и место создания, химический состав материала и анализ технологического процесса производства, страховая стоимость, цифровой паспорт изображения, согласно требованиям ISO (международной организации стандартизации) и другая информация, связанная с идентификацией и атрибуцией предмета».
Слушать этот текст было нелегко, но необходимо, тем более что я пришла с очень щепетильными вопросами по истории множества уникальных экспонатов, в том числе выставленных в краеведческом музее Самарканда.
На мой вопрос, можно ли выставлять музейные предметы на экспозицию без экспертиз и чем это чревато, услышала:
– По моему мнению, этого делать нельзя, – ответил Шавкат Султанов. – В первую очередь, мы должны защитить честь и статус музеев, уберечь от экспозиции фальшивых предметов, а главное – авторитет государства. Ведь всем известно, что современные технологии активно используются при изготовлении фальшивых предметов искусства. Наша лаборатория по технологической экспертизе предметов искусства с использованием современных технологий неразрушающего метода химического анализа и международных стандартов экспертизы работает для защиты интересов, прежде всего, хранителей предметов искусства».
Что же мешает руководству музеев страны делать техническую экспертизу и получать документ о подлинности предметов? Ведь это обычная международная норма? На этот вопрос могло бы ответить Агентство культурного наследия…
Флора ФАХРУТДИНОВА,
член Союза журналистов Узбекистана.
(«САМАРКАНДСКИЙ ВЕСТНИК»)