Воспоминание о первом пробуждении чувств
Манзур Абдуллаев
Коканд, Узбекистан
Детство – это время, когда дорога домой может быть длиннее, потому что рядом идёт та, на кого хочется смотреть и радоваться.
Я учился в мужской школе, раньше мальчики и девочки посещали разные учебные заведения. В 1954 году их объединили. И мне пришлось искать свою новую школу.
Лето я провёл в Самарканде, у тёти, под щедрым солнцем, среди ароматов абрикосовых садов.
Вернулся поздно – уроки уже шли полным ходом.
Начались поиски моего нового класса. В одной школе в списках меня не оказалось, в другой тоже, и лишь в Четвёртой, стоящей на тихой акациевой улице, я увидел своё имя в журнале, аккуратно выведенное пером.
Места на классных партах уже были заняты. Первые дни я ютился за учительским столом – неловко, словно был случайным гостем на чужом празднике.
Потом учительница меня подвела к среднему ряду, усадив третьим с двумя девочками.
Рядом справа со мной сидела смуглая еврейка с глубокими, чуть задумчивыми глазами и свободно ниспадающими за плечи волосами, обрамленными двумя тонкими косичками, словно тёмными лентами, перехватывающими мягкий шёлк. Она была живой, бойкой девочкой – в перемену могла и в классики сыграть, быстро придумать шутку, от которой весь класс смеялся. Её звали Зоя. С ней сидела русская девочка с сияющими светлыми волосами, в которых играли солнечные блики.
Поначалу мы с Зоей почти не разговаривали, Класс был для меня новым, а она – чуть отстраненной соседкой по парте. Но однажды, на перемене, она обернулась и спросила:
– Ты ведь недавно приехал?
Её косички мягко качнулись, коснувшись плеча.
– Да, из Самарканда, – ответил я. – Лето у тёти…
– Там, наверное, очень красиво? – сказала она и чуть улыбнулась.
В этот миг я заметил, что её глаза были не просто тёмными – в них светилось то же тепло цветущего лета. С того дня утренние сборы в школу стали для меня радостным ожиданием.
После уроков мы иногда возвращались вместе. Наш путь мог быть коротким, но мы всегда выбирали обходную дорогу – не через тихие переулки, а вдоль городского парка, под сенью акаций и чинар. Листья давали прохладу даже в самый жаркий день, а осенью золотили землю мягким ковром.
Я шёл чуть сбоку, чтобы видеть её профиль. Косички мягко обрамляли густые, как спелый каштан, волосы. Она говорила о чём-то простом – о соседских кошках, о строгой учительнице музыки, о том, что в школе скоро будет вечер художественной самодеятельности.
Я слушал, но больше всего мне нравилось молча смотреть, как на солнце в её волосах проступает едва заметный медный оттенок.
Однажды, в промозглый осенний вечер, мы снова шли нашей длинной дорогой. В воздухе стоял запах печного дыма, листья под ногами шуршали, как тонкая бумага.
Зоя вдруг остановилась, подняла с земли клёновый лист – алый, с золотистыми прожилками – и протянула мне.
– Красивый, правда?
Я взял его, намеренно задержав пальцы, чтобы коснуться её руки. Она была тёплой, и это краткое прикосновение, казалось, прожгло меня изнутри.
Мы пошли дальше, а я нёс лист, как хрупкую реликвию.
Дома положил его между страниц тетради. И каждый раз, открывая, видел не просто высохший клёновый лист, а улыбку Зои и вечерний свет в её глазах.
Эпилог
С тех пор прошло много лет, Я не знаю, где сейчас Зоя, кем она стала и помнит ли она те прогулки после школы.
Возможно, жизнь унесла её в другой город или даже в другую страну.
Иногда мне кажется. что в детстве мы способны любить чище и бескорыстнее, чем потом. Это чувство не требует признаний и не ищет выгоды.
Оно живёт в тихих взглядах, в обходных дорогах, в молчаливом желании идти рядом.
Я часто думаю, что именно тогда, рядом с Зоей, я впервые понял, что красота – это то тепло, которое человек несёт в себе и щедро делится с другими, даже не замечая этого.
И, может быть, именно поэтому в моей памяти Зоя осталась не просто красивой девочкой из Четвёртой школы, а символом того времени, когда сердце умело радоваться простому – шагам по осенней дороге и клёновому листу, протянутому с лёгкой улыбкой.
Приезжайте в Коканд!
Приезжайте в Коканд к нам
Мы будем рады очень вам
И пройдитесь вы по парку,
Посетите хана Арку.
Ознакомьтесь, как жил Хан,
Не забудьте Модарихан.
Посетите кухню нашу,
Там вам не предложат кашу.
А мампар и мучной лагман.
И оцените, как гурман.
Про плов здесь и нету речи.
Пробуйте самсу из печи.
Гармашурак всем по душе,
Особенно с калла гуши.
Напротив музея Джами,
От Нарбутабия вдали,
В Шаршаре в тени в тиши
Отведайте вы шашлыки.
Посетите чайхану,
И там попробуйте халву.
* * *
За окном Кокандский ветер выл,
Гнул мушмулу и с крыш листву сметал.
На окнах створки раскрывая,
В прах все стекла разметал.
Рычал непонятным зверем,завывая,
И каким-то заговором наветным
Безмерную тоску он навевал.
Только минарет мечети гордо,
Устремившись вверх незыблемо,стоял.
Основанием в землю упершись твердо.