Або Чульпаев
Лос-Анджелес
Этот рассказ я услышал в минувший Шаббат от рава Моше Карлибаха и хотел бы поделиться им с вами, дорогие читатели газеты…
1 сентября 1939 года мир рухнул. Немцы вошли в Польшу, и началась Вторая мировая война. Улицы наполнились страхом, воздух – гарью, а сердца людей – безысходностью. Еврейские кварталы стали первыми жертвами: дома грабили, семьи разлучали, святыни топтали сапогами.
В одном из польских городков, в старой синагоге, люди собрались на молитву. Туда, где веками звучали слова надежды и веры, ворвались вооружённые солдаты. Очередь из автоматов – и на пол пали тела прихожан. Пламя охватило шкаф с Торой. Листы священного свитка закружились в огне, словно души, которые не хотели покидать своё святое место.
Один из солдат поднял обгоревший кусок пергамента. До войны он был мастером кожаных изделий. Взгляд его задержался на гладкой поверхности оленьей кожи, и в голове родилась хищная мысль: “Из этого получится прочный кошелёк”. Не глядя на слова Торы, он вырезал фрагмент, сшил себе кошелёк и на обложке выжёг слово: “Поверженные”. Так святыня превратилась в сувенир, а святой текст стал немым свидетелем человеческого падения.
Годы прошли. Война закончилась. Солдат вернулся домой, но кошелёк остался с ним – как немой укор. Перед смертью он сказал своему племяннику, который очень симпатизировал еврейскому народу:
– Это моя вина. Это моя тяжесть. Но ты должен однажды вернуть это евреям. Пусть знают: я понял, каким был я слепым и фанатичным сторонником фашизма …
Прошли десятилетия. В начале девяностых два города – немецкий и израильский – стали побратимами. После официальной встречи мэр из Германии пригласил своего коллегу из Израиля к себе домой. За ужином он достал из шкафа маленький, потемневший кошелёк.
– Это принадлежало брату моего отца, – сказал он дрожащим голосом. – Он был простым солдатом вермахта. Он приобрел это в годы войны… и всю жизнь сожалел об этом. Перед смертью он просил меня вернуть это вашему народу.
Мэр из Израиля взял в руки кошелёк. Сначала он увидел слово: “Поверженные” поверх текста на иврите, но рядом намного позже была добавлена ещё одна надпись – рукой самого этого солдата, уже после войны:
“Поверженные – их Богом”.
Тишина в комнате стала почти осязаемой. В этом кошельке было заключено всё: боль и кощунство, вина и покаяние, память и надежда. Священный текст, превращённый в трофей, в итоге стал символом того, что никакая сила не может уничтожить веру и правду.
Так в старом предмете ожила история – страшная и горькая. Но вместе с тем прозвучал и другой голос: голос памяти, раскаяния, надежды и уверенности, что зло не имеет последнего слова.
У этой истории есть продолжение. Возвратившись в Израиль, мэр города, прежде чем передать этот экспонат музею Холокоста, поделился впечатлениями от визита в Германию со своим близким другом, рабаем из города Мигдаль Ха-Эмек. Рав Гроссман, услышав историю о кошельке, попросил собеседника показать ему этот предмет, прежде чем он отдаст его в музей, сказав, что в нем наверняка содержится какое-то послание, и он хочет увидеть кусочек этого текста, вырванного из Торы. Его ожидания оправдались.
Там был отрывок из речи Моше, обращённой к народу. В день своей смерти он собрал евреев, чтобы подтвердить верность Израиля союзу, заключённому на Синае между ним и Б-гом, и заново скрепить этот союз от их имени и от имени всех будущих поколений. Об этом говорится в главе “Ницавим”:
“Вы все стоите сегодня перед Г-сподом Б-гом вашим – главы ваших колен, старейшины ваши и смотрители ваши, все – мужчины Израиля. Ваши дети, ваши жёны и пришельцы, которые в твоём стане, от твоего дровосека до водоноса твоего, собравшиеся, чтобы вступить в союз с Г-сподом Б-гом твоим и поклясться соблюдать договор с Ним, который Г-сподь твой Б-г заключает с тобой сегодня, чтобы сделать тебя сегодня народом Своим, а Он будет тебе Б-гом, как Он говорил тебе и как клялся Он твоим – Авраhaму, Ицхаку и Якову. И не с вами одними заключаю я этот союз и этот клятвенный договор, но и с теми, кто стоит здесь сегодня с нами перед Г-сподом Б-гом нашим, и с теми, кого нет здесь с нами сегодня”
С праздником, дорогие!