К вопросу о транс-региональных историях евреев в персидском мире
Рафаэль Некталов
Главный редактор Bukharian Times
29 сентября 2025 года Афганский институт стратегических исследований (AISS) в партнерстве с Центром еврейской цивилизации Джорджтаунского университета и при поддержке Альянса мусульманских лидеров Америки (MALA) и Американской федерации сефардов (ASF) провел в Джорджтаунском университете международную конференцию “Евреи и персидский мир: политика, культура и исторические связи”.
Затем последовала “Ночь Руми в Вашингтоне: празднование нашей общей человечности”.
Программа состояла из четырех панельных дискуссий, посвященных еврейско-персидским отношениям в древности, иудео-исламским традициям, израильско-иранскому конфликту и переосмыслению Хорасана.
Инициатором моего участия в этой конференция был известный общественный деятель, один из лидеров общин бухарских, афганских евреев Нью-Йорка Джек Абрахам (Jack Abraham). Также на конференцию приехали историк Имонуэль Рыбаков и Рубен Шимонов – еврейский педагог, общественный деятель и социальный инноватор, проживающий в Нью-Йорке.
Для бухарских и афганских евреев, чья история давно переплелась на Великом шелковом пути, в районах Афганистана, приграничных с Туркменистаном, Узбекистаном, Таджикистаном, а также в сопредельном регионе Ирана, это событие стало не только серьезной научной вехой, но и неким культурным возвращением на родину.
В зале я встретился со многими американскими учеными-востоковедами, а также лидерами афганской диаспоры – афганцами, таджиками (суннитами и шиитами-исмаилитами).
Я открыл для себя мир современных азиатов, которые вели себя с уважением ко всем своим еврейским соотечественникам, невзирая на возросший антисемитизм, который царит в современных университетах Америки и Европы. Рядом со студенческой столовой я видел на доске объявлений приглашения на лекцию произраильскую и антиизраильскую. Текст первого был сорван и лежал на столе.
ДЖЕК АБРАХАМ
В своем специальном вступительном слове Джек Абрахам – бывший президент конгрегации Аншей Шалом в Квинсе, председатель Комитета по афганскому наследию и член Всемирного конгресса бухарских евреев, а также член Мешхедского комитета (землячество иранских евреев в США) – задал тон дню, упомянув один из самых важных еврейских артефактов в мире: афганский литургический сборник, о котором мы писали в одном из номеров газеты после его презентации в Манхеттене.
“Вторая по значимости гениза, когда-либо обнаруженная – после каирской генизы, была найдена в Афганистане, – сказал Джек Абрахам. – Среди ее сокровищ находится Афганский литургический сборник, одна из старейших известных еврейских молитвенных книг. Это доказывает, что наше мизрахийское (не ашкеназское и не сефардское) наследие – наши синагогальные обычаи, наша литургия, наши мелодии – все это восходит к Афганистану и далее”, – считает он.
Но надо отметить, что Афганистан, Узбекистан, Таджикистан, Туркменистан – это сравнительно недавние страны. В течение тысячелетий эти территории входили в разные государственные образования, но для нас, иудеев, евреев, проживавших там испокон веков, особенно после возникновения магометанства, наша единая общность строго соответствовал канонам иудаизма. Критерий здесь очень простой – признание и осознание, что Тору мы получили от Всевышнего, и что Шулхан Арух – кодекс наших основных законов.
Абрахам также поделился глубоко личной историей о путешествии своей семьи из Мерва (современный Туркменистан) в Афганистан.
“Они бежали со всем, что у них было – всего лишь двумя документами на свои дома – и начали новую жизнь в Афганистане, – рассказал он. – Мы – стойкий народ. Мы восстанавливаемся. Мы обновляемся. Мы движемся вперед. Мы не оглядываемся назад”.
История евреев Мерва тесно связана с историей евреев Герата, Афганистана в целом. Абрахам охарактеризовал собрание, как “великолепный мост между мизрахи и афганской диаспорами”, отметив, что многие еврейские общины к востоку от Ирака – даже такие далекие, как Кайфэн в Китае, – прослеживают часть своей истории через Афганистан.
Фактически, “все наши еврейские молитвенные традиции зародились на Востоке”, – сказал Абрахам в интервью журналистке The Bukharian Times Эрин Леви.
Абрахам отметил, что один молитвенник недавно был выставлен в Еврейском теологическом семинаре (JTS) в Нью-Йорке в рамках известной выставки “Священные слова: раскрытие самой ранней еврейской книги”, которая закрылась 17 июля 2025 года.
С тех пор рукопись вернулась в свое постоянное место хранения в Музее Библии в Вашингтоне, округ Колумбия, – в том самом городе, где проходила конференция в Джорджтауне, что стало трогательным слиянием прошлого и настоящего.
Панельные дискуссии: от древних империй до современной дипломатии
В течение дня четыре панельные дискуссии были посвящены духовным, политическим и культурным аспектам взаимодействия евреев и персов: “Древняя мудрость и взаимопомощь” – о жизни евреев при Ахеменидах и Сасанидах; “Треугольник: ислам, иудаизм и персидский мир” – об общей теологии и сосуществовании; “Израиль и Исламская Республика Иран” – разбор последствий недавней “12-дневной войны”; и “Рассвет Хорасана” — видение плюрализма и обновления в современной персидской сфере.
Среди докладчиков были посол Деннис Росс, доктор Парванех Пуршариати из Нью-Йоркского технологического колледжа, Алекс Ватанка из Института Ближнего Востока, доктор Араш Азизи из Йельского университета и журналист и писатель Роя Хакакиан, а также модераторы из ведущих университетов и политических институтов.
Память и цивилизация
Весьма интересной и познавательной оказалась панель “Древняя мудрость и взаимопомощь: еврейско-персидские отношения в древности”, модератором которой был доктор Оман Шариф – профессор AUAF и национальный директор Американского института по афганским исследованиям. В ней приняли участие д-р Гад Барнеа (Университет Хайфы) и Майкл Рубин, старший научный сотрудник Американского института предпринимательства.
Эта панель мне запомнилась именно выступлением д-ра Майкла Рубина, который представил сравнительный современный взгляд, утверждая, что, несмотря на попытки Исламской Республики Иран стереть их из памяти общества, цивилизационные связи между персами и евреями не предаются забвению. Он напомнил аудитории, что персидские бюрократические модели сыграли решающую роль в формировании раннего исламского управления, а раввинские и зороастрийские дебаты повлияли на ритуальные практики мусульман.
Не романтизируя историю – он признал эпизоды насилия, такие, как погромы эпохи Каджаров, – Рубин настаивал на том, что более глубокой тенденцией были устойчивость и обмен. Он предположил, что эта долгая цивилизационная память может стать источником сотрудничества в будущем за пределами Исламской Республики, когда политика идентичности будет отделена от сектантского антагонизма.
Последовавшая дискуссия была оживленной. Были подняты вопросы о балансе между эллинистическим и персидским влиянием на формирование еврейской интеллектуальной жизни, о манипулировании древней историей современными авторитарными режимами и о сохранности еврейских кварталов в иранских городах, как физическом напоминании о сосуществовании.
Участники затронули тему Афганистана, отметив, что опыт афганских евреев также свидетельствует об истории плюрализма, который сейчас находится под угрозой исчезновения.
* * *
На третьей панели “Треугольник: ислам, иудаизм и персидский мир”, успешно выступил Имануэль Рыбаков, некоторое время преподававший в Квинс-колледже историк еврейской жизни в Центральной Азии, а ныне аспирант Узбекского государственного университета. Он подчеркнул многовековое сосуществование и философский обмен в исламском Востоке. Его доклад был посвящен участию бухарских евреев в исполнительском искусстве Бухарского Шашмакома, и он на примере творчества Борухи Калхота, Левича-хофиза Бобоханова, Иосефа Гургова определил место талантливых певцов-шашмакомистов в музыкальной истории народов Центральной Азии.
Ему задавали вопросы о важности рассмотрения творчества и участия бухарскоеврейских певцов и музыкантов в контексте исламского мира.
Мое участие в конференции имело не только информационную цель. Прежде всего я ставил перед собой задачу укрепить институциональные связи между учеными, учитывая растущее признание бухарской истории в рамках глобальных еврейских исследований. Важно довести до сведения специалистов культурологические и музыковедческие исследования в этой области. Поэтому, общаясь со многими учеными – историками, этнографами, я приглашал их в Нью-Йорк, где сегодня сосредоточена большая община бухарских евреев, действует этнографический музей, издаются газеты и журналы, вещает Kaykov TV, функционируют более сорока синагог, имеются собственные иешивы, образовательные фонды, изучающие историю, культуру и искусство бухарских евреев.
МУЗЕЙ БИБЛИИ
Вечером того же дня мы отправились в Музей Библии, где должен был пройти вечер памяти великого поэта Руми. Нас сопровождал Хершел Хеплер, заместитель куратора отдела еврейских рукописей в Музее Библии, с которым меня в свое время познакомил в Библиотеке Еврейской теологической семинарии (ЕТС), в Манхэттене, Джек Абрахам, во время презентации еврейской рукописи, молитвенника, датируемого VIII веком.
ЕТС является краеугольным камнем еврейской науки и ярким культурным центром Нью-Йорка. И я бы хотел, чтобы очередная международная конференция ОНЦ “Рошнои” прошла в одном из его залов.
Вместе с руководителями Музея Библии, мы осмотрели его уникальную экспозицию, включающая артефакты, которым по несколько тысяч лет.
Я почувствовал, с каким подчеркнутым уважением относятся к Джеку Абрахаму Хершел Хеплер и его коллеги.
Нам показали место, где сейчас находится афганский еврейский молитвенник, в зале, который называется Врата Иерусалима. Не скрою своего волнения. Уникальный молитвенником стал для меня новыми вратами в мир евреев Афганистана.
В большом и просторном банкетном зале Музея Библии, где собрались все участники конференции, мы с Джеком Абрахамом сели за один стол с представителем афганской общины Нусратом Сепахизода, Он оказался очень просвещенным и толерантным человеком, который с большим уважением относится к своим еврейским землякам и постоянно поддерживает с ними отношения. Об этом я напишу отдельно.
Хершел Хеплер прочитал увлекательную лекцию об обнаружении и сохранении молитвенника, еврейской рукописи, датируемой VIII веком. Тон Хеплера был научным, но в то же время глубоко человечным, поскольку его рассказ был не просто о книге, а об афганских крестьянах, которые ее защитили, сохранили. (Как тут не вспомнить о легендарной связи пуштунов и евреев, согласно которым первые являются потомками “Десяти потерянных колен” израилевых, которые были выселены из Израиля в древности. Эта легенда не подтверждена научными данными, но сохраняется в культуре некоторых пуштунских племен. – Р. Н.).
Хеплер начал свою лекцию с упоминания имени Джека Абрахама, и его портрет был на огромном экране конференц-зала Музея Библии. И я с гордостью смотрел на этого скромного, невысокого человека, американца афгано-бухарского происхождения, в горчичного цвета шляпе, которого я вижу на всех международных конгрессах и конференциях, связанных с бухарскими, афганскими, иранскими евреями (где бы они не происходили). Он всегда служит интересам своего еврейского народа и отстаивает Израиль. Хершел Хеплер проследил происхождение рукописи до пещеры недалеко от Бамиана – той самой долины, где когда-то стояли великие статуи Будды, прежде чем они были разрушены. Внутри этой пещеры, наряду с остатками буддийских и исламских текстов, более тысячелетия хранился пакет пергаментов.
Написанный на иврите, арамейском и иудео-персидском языках, кодекс содержал молитвы, псалмы и стихи – доказательство того, что Афганистан когда-то был родиной яркой еврейской духовной традиции.
К примеру, опальный Хиви ха Балхи, живший во второй половине 9 века, вольномыслящий критик Библии, уроженец Балха в персидском Хорасане (ныне в Афганистане) – доказательство того, что это место было соприкосновением многочисленных религиозных течений тех лет: раввинистического иудаизма, караимства, шиитского ислама в его различных сектантских формах, несторианского христианства, буддизма и зороастризма, а значит, и относительной толерантности этого государства. Он остался в истории, как автор полемического труда, содержавшего 200 критических замечаний к тексту Библии. Правда, спустя 60 лет они были опровергнуты Саадия Гаоном. И тем не менее, этот факт говорит о высокой и многогранной духовной культуре региона и ее носителях.
Не случайно Хеплер отметил, что замечательным в истории афганского молитвенника был не возраст, а путь, который он прошел: как он был сохранена хазарейцем во время гражданской войны, как переходил из рук в руки местных жителей и как афганские чиновники впоследствии поддержали его международное сохранение, а не заявили о своих правах на обладание им.
“Этот поступок, – сказал Хеплер, – был не политическим, а моральным. Афганистан предпочел достоинство владению”.
Он назвал это одним из редких примеров подхода к культурному наследию с точки зрения прав человека, когда доступ для перемещенного сообщества был поставлен выше престижа национальной собственности.
В заключение он снова вспомнил момент, когда Джек Абрахам, предки которого жили в этом регионе, прочитал вслух рукопись без стеклянной преграды между ним и текстом.
“Спустя тринадцать веков после того, как она была написана, – сказал Хеплер, – ее голос вернулся к жизни. Это не археология. Это восстановление души”
Презентация книги
В этот вечер была встреча и презентация книги писательницы Сары Я. Ахарон “Из Кабула в Квинс: евреи Афганистана и их переезд в Соединенные Штаты”, которую провела кинорежиссер, доктор Сахра Карими.
Не скрою, мне было интересно слушать снова историю эмиграции бухарских и афганских евреев в Америку, тем более что ее пишут женщины. Такого рода презентация была проведена мною в Центре бухарских евреев с книгой “Караван надежды” писательницы Далии Абрахам-Кляйн. Автор воспевает стойкость, силу и достижения бухарскоеврейских женщин, которые смогли пройти через сложное время, связанное с рядом миграционных волн.
В Вашингтоне я имел возможность познакомиться лично с автором. Милая, приветливая, образованная женщина, она чувствовала себя среди своих.
Сара Ахарон – писательница и оратор, увлеченная темой устойчивости. Она любит исследовать, как устойчивость и настойчивость развиваются в сообществах и у отдельных людей на протяжении всей их жизни. Кроме книги “От Кабула до Квинса: евреи Афганистана и их переезд в Соединенные Штаты” (Decalogue Books, non-fiction), она также является автором детской книжки с картинками “Шаг за шагом!” о развитии смелости и устойчивости у детей, которые восстанавливаются после ошибок (Enterprise Leaf Press, fiction). Она окончила Брандейский университет и Нью-Йоркский университет, а также изучала коучинг лидерства в Колумбийской школе бизнеса.
На вопрос, как появилась книга “Из Кабула в Квинс”, Сара ответила, что ее исследования начались с дипломной работы в колледже, когда это было просто личным увлечением – узнать больше о еврейской общине Афганистана, поскольку часть её семьи родом оттуда.
– Я мало знала об истории и хотела узнать все, что только можно! Я много узнала об европейской еврейской истории и ашкеназской ветви нашей семьи, которая спаслась от погромов, но очень мало об Афганистане. После Брандейса я продолжила свои исследования и была более чем счастлива, что другие люди заинтересовались воплощением этого проекта в виде книги. Меня до сих пор удивляет и глубоко радует, когда люди проявляют интерес к еврейской общине Афганистана.
Сара рассказала о своей мотивации восстановить историю, которая почти исчезла, – историю, которую нельзя найти в библиотеках, но которая хранится в семейных архивах, устных традициях и блекнущих воспоминаниях старшего поколения. Дискуссия совпала с выходом персидского перевода книги, изданной Афганским институтом стратегических исследований (AISS).
Она рассказала о жизни своих дедушек и бабушек в Герате, о ранних годах своего отца в Кабуле и о потере целого культурного мира, когда афганские евреи эмигрировали в Израиль и Соединенные Штаты.
Ее книга, по ее словам, является одновременно историческим исследованием и практикой памяти.
Сара Ахарон рассказала о сосуществовании евреев и мусульман в Афганистане в годы правления шаха, отметила, что, “несмотря на неравенство, отношения были в основном функциональными и часто теплыми”. Она привела примеры общих языков, обычаев и торговли, также объяснила, что использование афганских народных сказок в историческом повествовании было намеренным: истории, больше, чем просто информация, сохраняют эмоциональную правду народа.
ЯВЛЕНИЕ РУБЕНА ШИМОНОВА
Продолжением стало блестящее выступление Рубена Шимонова – педагога и директора общенациональной программы Sephardi House & Young Leadership Американской федерации сефардов. Он представил доклад “Сближение: на пересечении еврейской и персидской каллиграфии”.
Шимонов, как и Абрахам, имеют очень родственные характеристики транс-региональных историй евреев персидского мира.
Его работы иллюстрируют эстетическую гармонию, которая издавна объединяет еврейские и персидские визуальные традиции. В частности, я писал об этом, в своей статье, посвящённой искусству иллюстрации текстов Пурима в традиции бухарских евреев, в сборнике “Елена Коровай: иной взгляд. Бухарские евреи в русской культуре”. Но то, что было представлено Шимоновым, является абсолютным новаторством по своей идее и художественному воплощению, так как убедительно демонстрирует имманентно присущие этим цивилизациям и религиям общие закономерности.
Как известно, исламская каллиграфия возникла из-за необходимости переписывать Коран, и сам текст стал священным. В иудаизме каллиграфия также играет важную роль, поскольку текст Торы и других священных писаний имеет большое значение, и его переписывание осуществляется по строгим правилам.
Но важность этого доклада и презентации заключается не только в том, что Шимонов изучал стили, особенности, различия, параллельное бытование, перекрещивание языков, диалектов. Главное, на мой взгляд, было то, что сам Рубен, сравнительно молодой человек 21 века, творчески перенес на холсты, идеи мира и сосуществования родственных, но несколько дистанцированных, по идеологическим или иным соображениям, цивилизаций, культур и судеб человеческих.
Молодой бухарскоеврейский художник и педагог, уроженец Узбекистана, представил свои работы, сочетающие в себе элементы ивритской, арабской и персидской каллиграфии. С помощью слайдов он воссоздал визуальный язык сосуществования. Каждая работа объединяла священные письмена без иерархии – буквы разных религий перетекали друг в друга, словно реки, сливающиеся в дельте. Шимонов описал свою каллиграфию, как воплощение как личной, так и исторической гибридности.
Его предки веками жили в Центральной Азии, ежедневно взаимодействуя с исламским искусством, персидской поэзией и еврейской литургией. Для него художественное творчество было не только эстетическим занятием – оно было восстановлением исторической правды. “Наши предки, – сказал он, – не жили в замкнутых традициях. Они дышали общим воздухом – языком, искусством, мелодией и архитектурой”.
Он показал фотографии мечетей и синагог бухарских евреев Самарканда, Бухары, указав на то, как еврейские молельни заимствовали геометрические и цветочные мотивы исламского дизайна. Он также продемонстрировал свои каллиграфические работы с надписями, такими, как “Gam zeh ya’avor” (“И это пройдет”)на иврите и “In ham miguzarad” на персидском языке.
Одна из его последних работ называлась “Шалом–Салам” под общим куполом, символизирующим единство священных языков. Шимонов завершил свою презентацию, посвятив ее “женщинам Афганистана и их борьбе за равенство”, связав свое искусство языка с их борьбой за право голоса.
Я видел, как оживились афганские таджики и пуштуну, когда на экране появился портрет Шломо бар Пинхаса – Мулло Бободжони Кобули (1843, Кабул – 1928, Иерусалим), писателя, талмудиста, лингвиста, гебраиста, переводчика. Особенно, когда узнали о том, что им был создан словарь наиболее употребляемых слов, собранных им для нужд купцов на “на шести языках Милим Шиша” (иврит, фарси, русский, тюркский, арабский, французский). Словарь выдержал два издания – в 1905 и 1911 годах в Иерусалиме.
Многогранная идентичность Рубена Шимонова – как иммигранта из советской Средней Азии, бухарского, англо- и русскоязычного еврея, знающего иврит и арабский языки, постоянно влияет на его приверженность культурному и глобальному обобщению, которое обнажает его сущность человека, стремящегося раскрыть себя вне узких национальных клише, подняться на несколько иной уровень американца первой трети 21 века.
Доклад и картины Шимонова, выставленные им художественные (подчёркиваю!) каллиграфии произвели большой эффект на аудиторию, которая знакома с арабскими шрифтами, но были среди них и те, кто имел представление об иврите тоже. В частности, Джек Абрахам.
Я очень жалел, что в этот вечер не было с нами молодого исследователя афганской, бухарскоеврейской истории и культуры Эли Тахалова, который побывал в Кабуле несколько лет тому назад и собрал уникальные документы, артефакты синагоги Кабула, общаясь с последним евреем, который жил там.
В заключение вечера, посвящённого Руми, была представлена концертная программа, которая началась поздно, а мне с Джеком Абрахамом предстояло вернуться в аэропорт.
Водителем такси был тоже таджик из Афганистана. Мы все трое говорили на родном языке.
Заключение
Сара Абрахам, Далия Абрахам-Кляйн, Джек Абрахам, автор этих строк – все со своими историями дедушек и бабушек из Мевра (Туркменистан), Бухары, Самарканда, (Узбекистан), Герата и Кабула (Афганистана) Мешхеда и Тегерана (Персия), олицетворяют сегодня родословную, отражающую транс-региональную историю евреев в персидском мире. “Я афганец, бухарский еврей и перс, – сказал американец Джек, живший некоторое время в печально известном кибуце Беэри, – И эта встреча замыкает круг нашего переплетенного наследия”.
Раввин и каббалист Йегуда Лёв считал, что еврейский народ, подобно выведенному из равновесия маятнику, может колебаться туда-сюда, скитаясь по разным странам мира, но при этом всегда остается незримо связан со своей землёй, как маятник связан со своей точкой равновесия. И рано или поздно он в эту точку вернётся. И это возвращение евреев на свою историческую родину будет означать конец этого движения, конец истории.
И вот тогда “будет на всей земле один Всевышний и имя Его едино”. У меня такое ощущение, что мы очень близки к этому моменту.