Интервью Тавриз Ароновой с Давидом Мавашевым
25 ноября 2025 года исполняется 120 лет со дня рождения Ицхака Мавашева, легендарного человека, чьё имя навечно вписано в историю бухарскоеврейской культуры и науки.
Поэт, учёный, блестящий знаток и ценитель Бухарского Шашмакома, переводчик, автор ряда учебников, талмудист, для которого Тора была неисчерпаемым источником знания, вдохновения и веры. Эрудит с глубокими энциклопедическими знаниями в области религии, науки, истории, музыки и поэзии.
Редакция газеты The Bukharian Times объявляет 5786 год – Годом Ицхака Мавашева в знак глубокой благодарности и признательности за бесценный и неоценимый вклад в нашу культуру, историю, литературу.
Тавриз Аронова: –Давид, благодарю вас за возможность поговорить о вашем отце –Ицхаке Мавашеве. Его имя занимает особое место в истории бухарских евреев XX века: педагог, фольклорист, филолог, мыслитель, знаток персидской поэзии, исследователь языка и культуры. Но его судьба настолько многослойна, что многие знают лишь отдельные её фрагменты. Сегодня я хотела бы восстановить всё полотно его жизни. Тем более что в этом году исполняется 120 лет со дня его рождения – дата, которая сама по себе подталкивает к осмыслению его пути.
Давид Мавашев: –Спасибо вам. Для меня это интервью – не просто биографический рассказ. Это мой долг перед памятью человека, который был для нас не только отцом, но и Учителем в самом глубоком смысле. Он сформировал моё отношение к честности, к справедливости, к труду, научил воспринимать сложности с достоинством. Он показал, что служение своему народу, своей культуре – это не обязанность и не выбор, а внутреннее призвание. И я искренне благодарен возможности рассказать о нём сегодня, в год его 120-летнего юбилея.
Т.А.: –Начнём с семьи. В какой среде родился ваш отец?
Д.М.: –Отец родился в 1905 году в Самарканде, в семье, принадлежавшей к двум выдающимся родовым линиям бухарских евреев. По линии отца –это древний и уважаемый род Мавашевых, отличавшийся высоким уровнем образования и религиозного авторитета.
По линии бабушки Сары – не менее известный род Мулло-Ниёз, прямые потомки Хахама Йосефа Мамана Маарави, марокканского раввина, который в конце XVIII века реформировал религиозную жизнь бухарских евреев, ввёл систематическое образование, сефардскую литургию и стал центральной фигурой духовного возрождения общины.
Для нашей семьи это было не просто предание – это было ощущение глубокого исторического корня и преемственности поколений.
Отец рос в среде, где религиозные знания, культура, поэзия и музыка были естественной частью быта. Уже в юности он отличался феноменальной памятью, любовью к чтению и глубоким интересом к текстам.
Т.А.: –Вы упоминали, что ваш отец получил религиозное образование на очень высоком уровне?
Д.М.: –Да, он учился у многих бухарских раввинов. Один из них был Йосефи Талмуди. В 17 лет он получил смейха –раввинское разрешение — от известного хабадского раввина Шломо-Лейб Элезерова, главы бухарских хасидов в Самарканде. Это было признанием его исключительных знаний в области Галахи, Танаха, основ Талмуда и сефардской литургии.
Раввин Элезеров, понимая его потенциал, подарил ему нож для шхиты, которым отец гордился всю жизнь. Этот нож он позже был вынужден продать, чтобы оплатить поездку в Ташкент и учёбу – это тоже символ поколения, в котором вера и образование были неразрывны.
Отец всегда говорил: “Вера и знания не противоречат друг другу. Они дополняют друг друга, как день и ночь”.
Т.А.: –Как он попал в ИНПРОС?
Д.М.: –В 1922 году отец поехал в Ташкент и поступил в ИНПРОС — Институт просвещения, созданный для формирования новой еврейской интеллигенции Средней Азии. Это было уникальное учебное заведение, где преподавали в основном ашкеназские профессора –филологи, историки, педагоги.
Отец был круглый отличник. Его характерная черта – невероятная трудоспособность и дисциплина. При этом он был одним из немногих студентов, кто продолжал тайно соблюдать традиции. Он молился ночами, чтобы никто не видел. Это было время активной антирелигиозной политики страны, провозгласившей воинственный атеизм.
Т.А.: –Вы упоминали, что возник серьёзный конфликт с властью?
Д.М.: –Да. Всё началось с того, что отец поехал в Самарканд на несколько дней и там посетил синагогу – он жаждал молитвы в настоящей общинной атмосфере. Кто-то его узнал и сообщил в Ташкент, в ИНПРОС. Реакция была молниеносной и жёсткой. Отец был вызван на комсомольское собрание, где его хотели исключить и из института, и из комсомола. Это было равносильно “волчьему билету” – запрету на любую официальную карьеру.
Но произошло то, что отец вспоминал как чудо человеческой солидарности.
Лучшие студенты института открыто встали на его защиту. Один из студентов Рахмин Элезеров бросил свой партийный билет на стол и сказал: “Если вы исключите Ицхака за молитву, мне нечего делать в партии!”.
Это был поступок, требующий огромной смелости.
Комиссия отступила. Отец продолжил учёбу, но был исключён из комсомола.
Он говорил: “Я был счастлив, что не продал совесть ради будущей должности”.
Т.А.: –Ваш отец имел сразу два высших образования?
Д.М.: –Да. Его жажда знаний была действительно энциклопедической.
Сначала он окончил биохимический факультет. Там он изучал эволюцию, анатомию, физиологию. Он говорил, что именно биология укрепила его веру, а не поколебала её. Позже он получил второе высшее –филологическое. Учился у академика Евгения Эдуардовича Бертельса (одного из авторов “Литературной энциклопедии” и первого издания “Энциклопедии ислама”. –Ред). Там он изучал:
• таджикскую литературу;
• персидскую поэзию;
• историю языка;
• классику Востока;
• грамматику и морфологию.
Это стало основой его научной деятельности.
Т.А.: –Где он работал в 1930-е годы?
Д.М.: –Он преподавал в Таджикском Инпросе и в Среднеазиатском государственном университете (САГУ) в Ташкенте. Позже –преподавал в Сельхозинституте в Душанбе, где стал заведующим кафедрой западной литературы и получил звание доцента.
Параллельно он продолжал сотрудничать с издательством “Ирфон”, переводил учебники писал:
• учебники по таджикской литературе;
• хрестоматии;
• методические пособия;
• переводы по биологии, анатомии, физике, химии, ботанике;
• философские и политические тексты.
Он был одним из тех, кто формировал научную терминологию таджикского языка.
Т.А.: –Вы упоминали важные публикации, вызвавшие широкий резонанс и признание коллег.
Д.М.: –Да. В 1959 –1960 годах отец опубликовал две крупные статьи:о Левича Бобоханове – одном из гениальных мастеров Бухарского Шашмакома начала XX века и о творчестве Шохини Шерози – великом поэте XIV века, положившим начало еврейской поэзии на персидском языке
Обе статьи вышли благодаря поддержке главного редактора Пулода Толиса, талантливого журналиста и интеллигента. К сожалению, П. Толис позже был уволен, впал в отчаяние и покончил с собой. Это была трагедия для всей интеллигенции Душанбе. Эти статьи сегодня – редкие источники, важные для истории музыки, языка и литературы региона в целом.
Т.А.: –Как вашему отцу удавалось так глубоко проникнуть и понимать Бухарский Шашмаком?
Д.М.: –Он любил Шашмаком с детства, которое прошло в Самарканде. Он застал таких корифеев, как Левича Бобоханова; Ота Джалола Насырова (чалла); Нисима, Михоэля и Гавриэля Муллокандовых; Михоэля, Гавриэля Исроэля и Толмасовых, а также Ходжа Абдула Азиза Расулова. С некоторыми из них он дружил с юности.
У него не было вокального голоса, но он знал все макомы, их структуру, историю, поэтические тексты. Он говорил: “Шашмаком — это не музыка. Это способ думать”.
Бухарскоеврейский, таджикский фольклор был частью его мировоззрения. Он знал сотни поговорок, мудростей, анекдотов, пословиц, сказаний. Это отражалось и в его литературных работах, и в речи –он был “ходячей энциклопедией”.
Т.А.: –Его личная судьба была нелёгкой, верно?
Д.М.: –В 1929 году, в Ташкенте он женился на талантливой, красивой женщине, певице Фриде Давыдовой. Но в 1947 году она скоропостижно умерла при родах, оставив двух дочерей Тамару и Нателлу. Это был тяжёлый удар для отца.
В конце 1947 года он переехал в Сталинабад (Душанбе). А в 1950 году женился на моей матери – Товьё Давыдовне Хаимовой, энергичной, образованной женщине, которая прошла большой путь в советской партийной системе, занимая руководящие посты в разных областях культуры. Они были удивительно гармоничной парой.
Т.А.: –Известно, что ваш отец одним из первых в советское время посетил в Израиль в 1966 году. Что дала ему это поездка?
Д.М.: –Это была мечта всей его жизни –побывать на Святой земле.
Он провёл там год, объехал религиозные центры, встречался с раввинами, изучал литургию, собирал материалы по истории бухарских евреев в Израиле. Привёз материалы о бухарских евреях, которые помогли Нисиму Тажеру, его кузену и мужу сестры, опубликовать в 1971 году перед смертью книгу по истории бухарских евреев –”Толдот Яхудей Бухара”.
Его родная сестра жила в Израиле и была супругой Нисима Таджера. Там же он встретился с двоюродной сестрой Кларой Таджер, которая жила в Аргентине.
Эта поездка дала ему ощущение завершённости духовного пути. После приезда подпольно преподавал Иврит. Советовал эмигрировать на родину в Израиль. Считал, что в СССР не будущего.
Т.А.: –Как он пережил репатриацию?
Д.М.: –Тяжело, но с достоинством. В декабре 1973 года мы приехали в Израиль.
Он не хотел замыкаться в прошлом. В 1974 году он стал главным редактором второго в истории Израиля еженедельного журнала “Хатхия” на бухарском языке (ивритским шрифтом и кириллицей). В 60-х годах Нисим Тажер выпускал газету “Твуна”. Журнал стал центром культурной жизни бухарских евреев – репатриантов той волны.
Т.А.: –Когда у отца начались проблемы со здоровьем?
Д.М.: –В середине 1976 года Это страшная болезнь. В Америке её называют болезнь Лу-Герига. Он боролся, но болезнь прогрессировала, он был полностью парализован, но продолжал работать вплоть до последних дней жизни выпускал журнал.
В сентябре 1978 года он ушёл из жизни… Но влияние его не исчезло. Он оставил своих учеников и сторонников, которые помнили и почитали его как Учителя –”Муаллима”, “Устода” и наставника. Среди них поэт Мирзо Турсунзаде, музыковед Зоя Таджикова, этнограф Амнун Давыдов, доктор Пинхас Абаев. Отец активно поддерживал тогда еще молодого ученого Михаила Занда и перевел его книгу об Омаре Хайяме на таджикской язык (его имя не упоминалось, так как это была просто помощь Занду).
Ицхак Мавашев дал слиха раввину Юшуваху Мурадову, который долгие долге был лидером еврейской общины Душанбе, и поддерживал духовную жзизнь евреев Таджикистана.
Т.А.: –Давид, каким он был человеком?
Д.М.: –Человек света. Эрудит, энциклопедист, мудрец. Он знал:
• Тору и Талмуд;
• историю религий: христианства, ислама, индуизма, буддизма;
• персидскую поэзию;
• бухарскеврейский литературу и фольклор;
• греческую мифологию;
• западную литературу;
• философию;
• политологию;
• естественные науки.
Ещё одной, очень важной стороной его деятельности была повсеместная помощь своей общине в проведении религиозных обрядов и традиций.
Он резал бесплатно кур, делал хупы, проводил поминки –и при этом не считал себя “религиозным”. Он просто служил людям. Его считали раввином общины не по титулу, а по сути.
Т.А.: –Его наследие сегодня?
Д.М.: –Он не искал титулов. Он говорил: “Мне не нужны звания, если ценой за них будет совесть”. Он писал две диссертации, но отказался защищать, потому что требовали идеологических компромиссов. Он никогда не шёл против своей морали. Сегодня его наследие –это: статьи; книги; переводы; воспоминания учеников; внесённый вклад в развитие и обогащение таджикского языка; музыкальные исследования; ученики и поколения людей, на которых он повлиял. Эту деятельность продолжает созданный нами Фонд им. Ицхака Мавашева – институт по изучению наследия бухарских евреев в диаспоре.
Для меня он был не только отцом и наставником, он также был очень близким другом. Он – пример человека, который прожил жизнь честно и благородно и никогда не предавал друзей и свои принципы.
Завершение
Т.А.: –Давид, спасибо вам. Ваш рассказ – это не просто биография, а история целой эпохи.
Д.М.: –Спасибо вам. Если эта история поможет сохранить память о нашем народе – значит, я рассказал её не зря.
Т.А.: –В этом году исполняется 120 лет со дня рождения Ицхака Мавашева. Как вы воспринимаете эту дату?
Д.М.: –Для меня это не просто круглая дата –это напоминание о масштабе его личности. Отец родился в самом начале ХХ века, прожил через весь советский период, пережил репрессии, войну, эмиграцию, начал новую жизнь в Израиле –и всё это, оставаясь Учителем, просветителем, человеком огромной внутренней культуры.
120-летие –это повод не только вспомнить, но и восстановить его наследие: его статьи, переводы, учебники, записи о Бухарском Шашмакоме, исследовательские работы о персидской поэзии и таджикской литературе, его роль в формировании терминологии таджикского языка, работу в институтах Ташкента и Душанбе, и наконец –его служение общине в Израиле.
Я хочу, чтобы эта дата стала не просто юбилеем, а приглашением заново открыть его как мыслителя, учёного, поэта, педагога и человека необыкновенной духовной силы.
Т.А.: Большое спасибо за столь развернутый рассказ о вашем отце, уверена, что читателям это было б очень интересно. О себе могу сказать, что с огромным удовольствием прослушала ваш рассказ о нем, и пришла к выводу: Ицхак Нисимович Мавашев, будучи гигантом мысли, наделенный энциклопедическими знаниями и глубочайшей внутренней культурой, составил честь и славу всему нашему бухарскоеврейскому народу. Хочется надеяться, что вы, Давид, и редакция не ограничатся этим материалом, поскольку фигура И.Н. Мавашева настолько значима и авторитетна, что есть смысл продолжить наши беседы о нем на страницах газеты.
— И вам спасибо, Тавриз!